Читать онлайн книгу "Она превращается в женщину. Стихи и верлибры"

Она превращается в женщину. Стихи и верлибры
Марта Шарлай


Эта книга абсолютно женская, чего я не стесняюсь. В ней нет стихов, посвящённых романтической любви, при этом вся она о том, как женщина превращается в саму себя.





Она превращается в женщину

Стихи и верлибры



Марта Шарлай



© Марта Шарлай, 2021



ISBN 978-5-0055-4267-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




КАК ПОЯВЛЯЮТСЯ ДЕТИ





Когда ребёнок распахнёт глаза…


Когда ребёнок распахнёт глаза

на то, что мы назвать хотели миром,

и первым делом будет не слеза

(обида, стыд, боль, рана; – спи, малыш, не выдам),

но слово, что захочет он сказать:

«дом», «пашня», «дождь», «листок»…

Скажи мне: «книга»,

«ученье», «свет». А «тьма» не говори. «Отец» и «мать»,

«сестра» и «брат». Не говори «болит», не шмыгай.

Нет боли. Есть любовь. Нет зла. Не говори:

«глаза у страха…» Откровенно,

малыш, мы просто люди (полудикари).

Нам свойственно, как людям, заблужденье.

Мы падаем, мы катимся – о да, мы знаем смерть:

за жизнь мы умираем раз по десять.

Мы рады бы, мой мальчик, не взрослеть,

но чересчур вдруг начинаем весить.



Малыш, когда ты распахнёшь глаза —

и ощутишь до синевы небесной жажду,

потом вдохнёшь… За оба края взять —

двумя руками. Верю – не промажешь.

И не забудь о нас, кто небылицы лепит.

На свете существует только мир.

Стыда, обмана, боли, смерти нету.

Ну, распахни глаза и посмотри —

как в небеса укутаны все дети,

как нежно произносят по складам:

«поэзия», «любовь», «музыка», «мама»…

Как весело им всем. Как горько нам

за азбучной, за пресловутой рамой.

Малыш, открой глаза!



    12 мая 2010




«Девочка с упрямой чёлкой…»


Девочка с упрямой чёлкой,
норовящей скрыть от неё весь свет, —
за спиной тяжеленный ранец,
сменка в левой руке, в тряпичной сумке,
идёт из школы домой.

«А знаешь, как появляются дети?» —
спрашивает попутчица – ни с того ни с сего —
и искрит всезнающим женским оком.
Знаю.
Знает, конечно, —
аист здесь ни при чём,
тем паче капуста.

«Не от поцелуя» —
говорит одноклассница.
Знаю.
И правда глупо:
возникнуть из прикосновенья
случайных губ к случайным губам
(она целовала Мишку: он подарил ей розу,
сломанную северным ветром).
И даже к неслучайным – к нарочным.

Когда я родилась, цвели розы,
звонили колокола.
Мама долго мучилась, но верила —
и молилась, молилась.
Когда солнце вошло в зенит,
я не вынесла маминых пустых молитв —
и осуществилась.

«Ну да, ну да! рассказывай сказки!»

А потом: «Я тебе покажу» —

и тащит девочку в дом,

чтобы открыть страшную тайну вчуже.



«Ну да, ну да… —

дразнит девочку. —

Розы, колокола… А прежде?»

А прежде было ничто, то есть:

Ничего не было, —

говорит девочка.

Но вот её тычут в книгу —

источник знаний.



Книга большого формата,

с картинками и «пузырями».

На обложке – море капусты, над ним —

ошалевшая птица со странным грузом.

«Читай-читай» —

и девочка читает.

«Читай-читай» – интригует,

но внезапно меняет призыв на: «Смотри-смотри» —

и листает до нужного места.



Какие мерзкие лица… —

думает девочка и закрывает книгу.

«Ну что, понятно?» – экзаменует товарка.

Понятно. Девочка вскидывает на спину ранец,

берёт в левую руку тряпичную сумку со сменкой

(на сумке вышиты розы) и не прощаясь уходит.



Уже дома, разглядывая

светлое и тревожное лицо матери,

близкий и далёкий отцовский лик,

девочка решает: вылепили из глины.

(Вот почему мама так часто вскрикивает:

«Осторожно!» – и подхватывает, словно над пропастью.

Отец в такую минуту скорее суров, чем нежен.)



    Январь 2012




Картины детства


1
Когда наконец поняла, что я – это «я»,
решила: буду «не-я», тогда не найдут
(и без пряток под ванной).
Мама экзаменует: «Кто моя дочка?»
Отвечаю: «Не я».

2
Однажды папа повёл в ЦПКиО.
Не спрашивал, хочу ли мороженого —
купил. Я ела ванильный пломбир.
А хотела другое. Но молчала.
Качелей не помню. Только иллюзион.
До сих пор не прошла
тошнота.

3
Проехала две тысячи километров.
Обнимаю бабушку. Она с порога:
«А мне пора мыть в мотовилах[1 -


Имеется в виду магазин «Мотовелотовары».]».
У бабушки есть заклинание,
которое ускоряет её работу.
Плутовато подмигивает, я начинаю:
«Шахер-махер…» Продолженье в рифму
бабушка всегда досказывает сама,
иначе ничего не выйдет.

4

Мой дядя похож на д'Артаньяна

и, разумеется, на Боярского,

в которого я, шестилетняя, влюблена.

У него такие же волосы, усы, шляпа,

тёмные очки и конь, правда красного цвета.

Мы скачем по бескрайним полям:

он сажает меня впереди, ветер в лицо,

и во всю мощь боярского голоса надо мной:

«Городские цветы, городские цветы,

навсегда завладели вы сердцем моим.

Оооооооооооо».

Другим летом красный конь

покоится, истлевший до косточек,

за поленницей. Я делаю шаг

к его покорёженной морде —

а мне навстречу гадюка

или уж (я плохо их различаю).



5

Когда папа умер, мама сказала:

«Теперь ты будешь за маму, а я за папу».

Мне было уже четырнадцать, а сестре четыре,

поэтому за маму была я; а Юля – за ребёнка.



    9 июня 2016




«Твоя кожа всегда пахла морем …»


Твоя кожа всегда пахла морем —
я утыкала в неё свой нос.
Я знала – когда мы поедем скоро
на юг, там будет стоять утёс,

а ещё там будет пахнуть тобою:
белизной твоих мягких рук —
от запястий до плеч – вечерним прибоем.
Я тебе говорила вслух:

«Мама, ты пахнешь морем и пеной».
Но это уже когда ты спасла
меня, увлечённую волной и верой
в морские подводные чудеса.

С тех пор, из бассейна всплывая смерти,
я словно опять на твоих руках,
пахнущих морем. И мрачные сети
снова рвутся впотьмах.

    24 ноября 2016



«В мире вымысла не доискаться смысла…»


В мире вымысла не доискаться смысла.
Песни мёртвых пронизали мглу.
Девочке кораблик часто снится —
он бежит, бросается в волну.

Девочка спешит за ним по ветру,
красной нитью дёргает слегка.
Спрашивает – и не ждёт ответа,
что кораблик ищет в облаках:

он их ловит парусами вдоволь,
девочку он тоже зачерпнул.
«Не люблю ни моря, ни улова», —
девочке он на ухо шепнул.

Нить оборвана, и он на дно уходит.
Девочка раскинулась звездой.
Спи, кораблик! Пусть русалки водят,
когда дремлет память-рулевой.

    14 декабря 2016



Бумажное


Что это было? – спросила Люся,

когда отошла от наркоза.

Соседки не ждали её вопроса,

но сказали: «Уже не волнуйся.



Что это было, никто не знает. И хорошо – не надо».

Нет, говорит, я спрошу у знакомого Васи,

анестезиолога. Пусть мои дни он скрасит.

Вы представьте – я была шуршащей бумагой!



Я плыла по бумажному морю на пароходе

бумажном. Я летела в бумажном небе,

держала в клюве бумажный стебель

и видела, как бумажные воды сходят.



Потом я стала бумажной собою.

Мои щёки и груди шуршали, как шуршат журналы.

Моя рана тлела, превращалась в пыль и улетала,

когда я посыпала её бумажной солью.



И вот я осталась куколкой – для вырезанья,

помните, в детстве, в «Весёлых картинках», что ли.

Если надрежешь лишнего – ничего, никакой ведь боли.

Интересно, а едят бумажные куклы, к примеру, лазанью?



Мне сейчас захотелось лазаньи с мясом или с грибами

и очень крепкого кофе, желательно с пряной корицей.

Дорогие, мне кажется, нет, я уверена – наша больница

превращается в Большой драматический театр оригами.



Маша ответила коротко: «Не пи..и».

Гуля: «Я будто камнем с горы летела».

Надя: «У меня ничего; ни души, ни тела…»

Люся чиркает спичкой: бумага, гори!



    апрель – май 2016




«От стены к стене, от окна к окну…»


От стены к стене, от окна к окну.
Так усталая кукушка тоскует.
Так глухим, двусложным своим ку-ку
навлекает беду лихую.

От травы к траве, от куста к кусту.
Не поёт (и дитя нет баюкать) —
словно боль зубная: ку-ку, ку-ку.
И крыло превращается в руку.

А второе крыло равноценно листу —
опадает, хрустит, ржавеет.
И не речь совсем, но её искус
над усталой птицей алеет.

    11 мая 2016



«И снова падаешь – море, море…»


И снова падаешь – море, море;
и снова взмываешь из-под бесцветных вод.
Оскому набившее memento mori
подкатывает к горлу – откатывает от.

И руки-руки, и лица-лица,
и весь этот мир – от тебя без ума.
И та же больница – за окошком птица,
деревья без шелеста. Мёртвая тишина.

И обнимаешь живот свой, как парус,
и ловишь малейший, мельчайший толчок.
Подхвачена водами, воздухом, жаром,
себе подпеваешь: придёт серый волчок.

Палата – опять с полинявшей постелью,
и нянечка грязной тряпкою пол
драит и лечит бессмысленной речью.
Бессмысленно ноги расставил стол.

Но утром, назавтра, сама как птица —
под щебет и лёгкую дрожь за окном —
вылетишь прочь, чтобы в жизнь не влиться,
но тихо пристроиться левым бочком.

    19 июня 2017



Плачет дитя…


Плачет дитя, надрывает горлышко.

Солнце палит – безразлично солнышку.

Солнышко, в общем, и светит не дитятку —

просто оно обучено припекать.



Просто сейчас отступило облако,

просто вдруг небо синее – кроткое.

Плачет дитя; я смотрю и радуюсь:

всходит над мокрым личиком радуга.

Радуга-дуга над мла-ден-чи-ком.
На живот упал и развед-чи-ком
по-пластунски ползёт,
путь прокла-ды-ва-ет.
Матерь рядом стоит
и обкла-ды-ва-ет
нецензурно.

    август 2017



Из цикла «Разговор с отцом»


Брат и сестра? муж и жена? дочь и отец? всё это и больше?

    О. Седакова

Среди бела дня посреди комнаты —

не в сердцевине ночи, её сонных затей,

морока – жду твоего знака, гляжу в окно.

Отец, я думала много о том,

что приближаюсь к тебе; приближаюсь,

но – вдруг оказалось, что здесь ещё не конец,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66553540) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1





Имеется в виду магазин «Мотовелотовары».



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения